Рубрика — Детская психология
Вопрос: Добрый день! У меня большая проблема. Мой сын, ему 6,6 лет, у него в детском саду бывают всплески эмоций такие, что не могут 3 человека успокойть. Потом он резко успокаивается. Были случаи — он убегал из детского сада. Помогите! А так он спокойный, небуйный, рассудительный мальчик: все происходит только в детском саду. Психолог и психиатр поставили диагноз: соцпеднеустойчивый и синдром волевой неустойчивости.
Пару раз нас приглашал психолог, рассказал такую ерунду, не относящуюю вообще к делу.
Сам сын не жалуется на плохое отношение, в ад ходит не с радостью, можно сказать, со слезами. А ему уже 6,6 лет, с детьми натянутые отношения. Он один раз девочку укусил, поцарапал мальчика слабее себя. На веранде как-то его вся группа собралась и побила его. Естественно, воспитатель сказал: «они играли». А он с такой досадой потом вспоминал, да и знаете, как он себя вел: он, как звереныш, на них кидался. Знаете, тут и взрослый себя так поведет. А наши специалисты его уже в ущербные записали. Помогите, что делать? Ведь на комиссии перед первым классом главный психолог с управления сказала: «поверьте моему опыту, в 14 лет он так и убить может».
Отвечает Любовь Голощапова — детский психолог:
Формальный вопрос письма содержит в себе полный ответ.
Итак, постановка вопроса:
«У меня большая проблема, мой сын, ему 6,6 лет, у него в саду бывают всплески эмоций. ЧТО ДЕЛАТЬ. Помогите.»
Позитивная констатация
ОН СПОКОЙНЫЙ НЕБУЙНЫЙ РАССУДИТЕЛЬНЫЙ МАЛЬЧИК, сам сын не жалуется на плохое отношение.
Ответ на вопрос
«Все происходит только в дет саду… В сад ходит не с радостью, можно сказать, со слезами, а ему уже 6,6 лет… С детьми натянутые отношения,… знаете, тут и взрослый себя так поведет»
Вроде, все очевидно – сам спросил, сам ответил, но есть одно «но» — скрытый вопрос, вернее, прикрытый. Вот он:
«В ДЕТСКОМ САДУ ПСИХОЛОГ И ПСИХИАТАР ПОСТАВИЛИ ДИАГНОЗ СОЦПЕДНЕУСТОЙЧИВЫЙ И СИНДРОМ ВОЛЕВОЙ НЕУСТОЙЧИВОСТИ ЧТО ДЕЛАТЬ… Помогите, что делать? Ведь на комиссии перед первым классом главный психолог с управления сказала: поверьте моему опыту, в 14 лет он так и убить может» И на него есть ответ: «пару раз нас приглашал психолог, рассказал такую ерунду, не относящуюю вообще к делу…наши спициалисты его уже в ущербные записали. »
Так в чем же вопрос заключается? В том, почему такие дурацкие у нас специалисты-психологи? Или?
Или все-таки вопрос о том, почему мальчишке так неуютно в этом детском саду? И почему мама продолжает его туда водить, ничего не меняя, несмотря на его слезы, явное нежелание и невеселые последствия? Или вопрос о том, что «оптимистичный» прогноз члена комиссии все же запал в душу?
Как по мне, мама здесь похожа на человека, стоящего на разводящемся мосту, одна нога на одной половинке, другая – на другой. А мост по-тихоньку, но все же разводится. Имеет смысл быстро принять решение, на какую половинку переходить, быстро.
Одна половинка моста – уверенность мамы в том, что мальчик у нее хороший, здоровый, что ведет он себя адекватно ситуации, и что все с ним будет хорошо. Что специалисты могут ошибаться — живые люди.
Другая половинка – сомнения, неуверенность и опасения. Они идут, прежде всего, от других людей, от специалистов и просто людей, даже детей. А может, и правда с ребенком что-то не то? А вдруг таки…?
И та, и другая позиции не только борются друг с другом, но и содержат неточности.
В первом случае уверенность в том, что с сыном все хорошо, нормальная, здоровая материнская уверенность, направлена немного не туда, она притупляет остроту зрения и восприятия, расслабляет и тихо превращается в пофигизм, не совсем адекватный ситуации. Да, с ребенком все ок. Да, он может справляться с самыми разными ситуациями. Но зачем испытывать его устойчивость к стрессам таким вот образом? Он еще не взрослый человек, он еще во многом зависит от мамы, от взрослых. С ним действительно будет все хорошо, но только при условии, что мама, родители, близкие понимают его, будут ему помогать, поддерживать, разруливать ситуации, которые ему самому решить пока трудно. Впрочем, он пытается и такие вопросы решать сам. И самостоятельность проявляет, не спорю, а как насчет формирующегося и закрепляющегося недоверия к окружающим (меня не понимают, мне не хотят помочь)? Не забирает его мама из сада, так он сам уходит – это его решение. Правда, потом его, как арестанта, опять туда же ведут, и там, наверное, сторожат, чтоб не убежал снова. Эх,… Зачем? Потому, что так надо? Кому же «надо»?
В письме, к сожалению, ничего не написано о том, что препринимала мама для того, чтобы мальчику в садике было хорошо. Выясняла ли она, что мешает ему мирно общаться с детьми, пробовала ли найти понимание у воспитателей. В письме прорисовывается только личность самой мамы, а остальные (сын, воспитатели и психологи) больше похожи на неодушевленные объекты, чем на живых людей со своими чувствами и желаниями. Впрочем, возможно, теперь это не так и важно, все равно скоро в школу, а в этом саду отношения уже испорчены серьезно.
А что дальше?
Вторая половинка моста. Согласна, диагноз звучит анекдотически. Согласна, веселые прогнозы можно игнорировать. Я согласна с тем, что можно слушать, что думают другие люди по поводу моего ребенка, и спокойно отпускать услышанное на свободу, не заморачиваясь. И иногда даже нужно. Но вот чего, как мне кажется, не нужно делать, так это игнорировать детей. Они не врут! И если они ополчились против малого, значит, действительно, пора маме вмешаться в ситуацию и вместе с сыном что-то решать, что-то менять прежде всего в своих, родительских, действиях. Хотя бы просто поговорить с мальчиком и выяснить, чего он хочет, и найти, наконец-то, взаимоприемлемые решения. Разве не для того вы вместе с ним?
А иначе на этой половинке моста придется ходить по врачам, по психологам и педагогам всяким, выслушивать (и даже иногда выполнять) их рекомендации, при этом принять все диагнозы, идущие как обязательный сопутствующий товар, и лечить, лечиться, а не просто жить, расти… Свою уверенность и оптимизм положить на дальнюю полочку и жить чужим умом. Если поверите в то, что задача возникла не для того, чтобы вы проснулись наконец-то и начали что-то делать, а оттого, что с ребенком что-то не так.
Письмо ваше написано с надрывом. Не идите на разрыв на этом мосту! Такой ваш подвиг никто не оценит. Мосты лучше наводить!
В данном случае – соединить здоровый, адекватный оптимизм и уверенность в себе и своем сыне («с нами все ок») с подсказками окружающих, со знаниями пресловутых «специалистов» и теми их рекомендациями, которые вы и сын выберете для себя как подходящие. Только, пожалуйста, очнитесь от сна. И действуйте. Должно получиться. Успейте до школы.